Владимир Брынцалов: \”Я красоту хочу иметь\”.
Владимир Брынцалов, пожалуй, самая известная фигура на фармацевтическом рынке, и не только фармацевтическом. Он успел позаниматься и пчеловодством, и политикой, и благотворительностью, и алкогольным бизнесом, и много чем еще. Сейчас живет в доме, который переоборудован из бывшего спортивного комплекса бывшего Химико-фармацевтического завода им. Л. Я. Карпова. Теперь этот завод принадлежит Брынцалову, называется \”Ферейн\” и является одним из крупнейших производителей фармацевтической продукции в стране.
– Каков объем производства вашей компании?
– $113 млн за прошлый год, в этом году планируем произвести на $150 млн.
– Как повлияло на вас введение 10% -ного НДС на лекарственные средства с 1 января этого года?
– У нас немного снизилось производство [в первом полугодии по сравнению с первым полугодием 2001 г. ]. Проблема всем известна: насколько повысили цены, настолько упало потребление лекарств, потому что спрос в денежном выражении не изменился. Эти 10% НДС нужно было пустить на улучшение лекарственного обеспечения населения, на госзакупки. Но закупки не увеличились – не знаю, куда дело правительство эти деньги. Многие заводы в нокдауне. В России сейчас 200 фармацевтических заводов. Столько не нужно.
– А сколько нужно?
– Шесть-семь. Если говорить точнее, не заводов, а крупных фармацевтических фирм, хорошо оснащенных, имеющих научную базу и ведущих разработку собственных лекарств. В нашей стране, к сожалению, таких фирм нет, кроме ЗАО \”Брынцалов А\”. Мы продаем лекарства по всему миру.
– Что продаете на экспорт?
– Инсулин, антибиотики. Сегодня ко мне посол ЮАР приедет вести переговоры о поставках.
– Насколько большую долю составляет экспорт в вашей продукции?
– Маленькую. Но мы хотим, чтобы наш экспорт был гораздо больше, чем продажи на внутреннем рынке. Мы должны быть везде – это наш девиз. Начинаем с тех стран, где присутствовал СССР: Вьетнам, Индия, Китай, Иран. Потом страны Восточной Европы и СНГ – идет тотальная регистрация наших лекарств, мы открываем филиалы. Надеюсь, через 4 – 5 лет мы будем везде, будем транснациональной компанией, как Aventis.
– Вы разрабатываете оригинальные препараты?
– Что-то разрабатываем, что-то копируем, зарубежный опыт перенимаем. Это нормально, я не понимаю, почему иностранные компании на это жалуются.
– Они жалуются, что упаковка ваших препаратов очень похожа на их продукцию.
– А что жаловаться? Жалобы к делу не подошьешь.
– Компания Chinoin попыталась \”подшить\” – подала на вас жалобу в суд за то, что ваша нош-бра очень похожа на их но-шпу.
– Давайте я вам покажу (Достает упаковки препаратов. ). Наша упаковка гораздо меньше, на ней написано \”нош-бра\” и нанесен наш товарный знак, написано название завода. Может быть, они в чем-то похожи. Но к чему Chinoin придирается? К оранжевому цвету? Дескать, они его запатентовали. Может, еще и солнце запатентуют? Смешно просто. Конечно, мы отнимаем у них рынок. Это будет полезно и хорошо для нашей страны. За рубеж валюта не будет уходить. А по качеству наш препарат, который мы сами синтезируем, лучше, чем их но-шпа. Я вообще жалоб не понимаю, что мы что-то не то делаем, что-то подделываем. У нас цеха открыты – пожалуйста, приходите, смотрите.
– В какой стадии ваша тяжба с Chinoin?
– Да я не знаю даже. .. разберемся. Вот тут МАП выступил против нас. Это министерство является врагом России. С естественными монополиями он не борется, противодействия не оказывает. А нош-брой почему-то занялся. На каком основании? Ни в одной фармакопейной статье внешний вид упаковки не регламентирован. Все, что положено, на упаковке написано. Все это выеденного яйца не стоит.
– МАП запретил вам торговать нош-брой. Будете исполнять это предписание?
– И не подумаем. МАП запретить ничего не может, он только рекомендует. Мы его предписание опротестовали в суде. Решение МАП принял без нас, наши доводы не учли, независимых экспертов не заслушали. Вот теперь в суде и разберемся. У конкурентов есть выход: дать нам лицензию на ту же но-шпу. Мы будем ее здесь выпускать, роялти им платить или долю от прибыли – мы готовы к переговорам. Может, даже продам свою компанию. Недавно приезжала из Novartis делегация. Посмотрели наше производство – хотят нас купить.
– А вы продадите?
– Да. За $2 млрд.
– Документы какие-нибудь подписаны?
– Нет, пока все на словах.
– А что с вашим инсулиновым проектом?
– Я встречаю тотальное противодействие со стороны государства. Главный эндокринолог Минздрава Иван Дедов пишет письма всем с рекомендациями пользоваться инсулином Novo Nordisk и Eli Lilly. Хотя клинические испытания нашего инсулина прошли в его институте и наша продукция была признана полностью аналогичной зарубежным препаратам по всем параметрам. Мы министру внутренних дел Борису Грызлову написали бумагу на него.
– Вы сейчас делаете субстанции?
– Да, многие производим сами, обеспечиваем до 60% своего производства.
– А какие инсулины производите?
– Все. На генноинженерный имеем лицензию на производство субстанции, а клинические испытания нам не дают сделать. Приходится проводить испытания в другой стране. В какой – не скажу, чтобы не помешали. В других странах мы продаем сейчас инсулина больше, чем в своей собственной. В России продаем где-то на $1 млн, а на экспорт поставляем примерно на $1,1 млн.
– Сколько вы вложили в производство инсулина?
– Около $70 млн.
– Участвуете ли вы сейчас в программе по госзакупкам инсулина?
– Месяц назад прошли закупки. Нас не допустили к участию в тендере, просто не приняли бумаги.
– На каком основании?
– Безо всяких оснований. Не приняли – и все. Выдумывают всякие уловки. Объявили тендер на закупку отечественного генноинженерного инсулина, а лицензий на его продажу ни у кого нет. Вообще ни у кого – даже у нас еще не оформлена. И тут же замминистра здравоохранения Антон Катлинский выдает лицензии Московскому эндокринному заводу и \”Уфавите\”. Эти лицензии выдавать имеет право только Минпромнауки. Замминистра Минпромнауки Владимир Княжев уже Катлинскому письмо написал с требованием эти лицензии отозвать.
– Что вы думаете о новых правилах сертификации лекарств?
– Это пустое дело, ничего не даст. Под конкретные личности создается фарминспекция, чтобы им было чем себя занять. А в общем это не нужно, у нас в стране и так хорошая система контроля качества. Просто Минздрав не тем занимается. У нас есть 70 импортозамещающих препаратов, и мы предложили немного повысить пошлины на их импортные аналоги, чтобы обеспечить страну лекарствами отечественного производства. Все ведомства были \”за\”, \”против\” оказались только Минздрав и МАП. Вот что они делают вместо защиты отечественного производителя. Никакой помощи от них, только вред. А мы по поручению президента работаем над безопасностью страны и уже на 80% ее обеспечили. Можем производить 6 млрд таблеток и 1 млрд инъекций. Если завтра поставки какого-либо препарата прекратятся, мы сможем наладить его выпуск в течение месяца. Еще 70 наименований сделаем, и у нас будет 150 наименований жизненно важных лекарств, которыми пользуется весь мир.
– Как повлияет на фармрынок вступление России в ВТО?
– Процедуры вступления в ВТО подразумевают возможность защиты слабых отраслей с помощью высоких пошлин. Вот этим и надо воспользоваться – можно пошлины защитные выставить до 30%. Надо к странам дифференцированно подходить: если страна разрешит нам экспортировать в нее лекарства, тогда и защитная пошлина может быть снижена.
– У вас есть другие производства, помимо фармацевтического?
– Есть производство в Тамани, 1000 га виноградников. Там мы занимаемся выращиванием винограда и получением виноматериалов. А здесь, в Московской области, мы вино дорабатываем и разливаем.
– Каков сейчас объем винного производства?
– Очень маленький. Мы виноградники посадили только пять лет назад, в этом году первый урожай собираем. Мы убыточное хозяйство – агрофирму \”Таманская\” – купили, привели его в порядок, погасили долги. Наша задача – развивать российское виноградарство и развивать собственный винный брэнд.
– Как он будет называться?
– \”Таманские вина\”. Первую продукцию можно ожидать в середине следующего года. Мы планируем собрать 3500 т винограда, часть пустим на сок, часть – на шампанское, а остальное заложим на выдержку. Мы не хотим торговать молодыми винами, будем продавать выдержанное.
– А водочное производство у вас осталось?
– Практически нет. Очень мало производим водки, только для собственных магазинов.
– Почему вы отказались от своего водочного проекта?
– Налоги высокие, очень высока коррумпированность этой отрасли, постоянные проверки замучили. На водке сейчас заработать практически невозможно, а я не хочу заниматься убыточным проектом. В стране сейчас в 10 раз больше водочных заводов, чем нужно. Мы свой перепрофилировали: он будет заниматься розливом нашего вина.
– Я слышал, что вы скупаете в Кисловодске недвижимость. Правда это?
– Я купил усадьбу Кшесинской, отреставрировал ее.
– Зачем вам историческая усадьба?
– Если человек нищий и голый, он таким и будет. А я хочу иметь собственность, красоту хочу иметь!
– Для вас это некоммерческий проект?
– Да. Я этот памятник культуры отремонтировал, отселил 23 семьи, квартиры им купил на свои деньги. Теперь туристы едут и смотрят.
– Вы давно работаете в Государственной думе. Что скажете сейчас – имеет смысл бизнесмену идти в депутаты?
– Думе много чего удалось добиться. Право собственности на землю, например. Хотелось бы больше сделать, но дело медленно движется.
– Будете баллотироваться в Думу на следующий срок?
– Буду. И обязательно выиграю.
– А в президентских выборах будете участвовать в качестве кандидата?
– Нет. У нас Владимир Владимирович – навечно!
БИОГРАФИЯ.
Владимир Брынцалов родился в 1946 г. в г. Черкесске. Окончил Новочеркасский политехнический институт в 1969 г. по специальности \”горный инженер\”. В 1980 г. был исключен из КПСС с формулировкой \”за мелкобуржуазные тенденции\” в связи с тем, что построил себе трехэтажный дом. В 1990 г. принял участие в акционировании Химико-фармацевтического завода им. Л. Я. Карпова, который сейчас называется \”Ферейн\”. По данным маркетингового агентства \”Фармэксперт\”, компания Брынцалова по итогам первого полугодия этого года заняла 3-е место среди отечественных производителей лекарств с объемом производства 962 млн руб.
В 1995 г. Брынцалов был избран в Государственную думу по Орехово-Зуевскому избирательному округу. В 1996 г. выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах, однако проиграл их, набрав всего 0,16% голосов и заняв последнее место среди 11 претендентов. В 1999 г. пытался баллотироваться на пост губернатора Московской области, однако проиграл, набрав всего 5,02% голосов. В конце того же года был снова избран депутатом Государственной думы по тому же Орехово-Зуевскому избирательному округу. Сейчас входит в партию \”Единство\”.
О КОМПАНИИ.
Завод \”Ферейн\” принадлежит учрежденному Брынцаловым ЗАО \”Брынцалов А\”. Завод состоит из основной производственной площадки в Москве и еще одной площадки в г. Электрогорске Московской области, на которой производятся фармацевтические субстанции.
По данным маркетингового агентства \”Фармэксперт\”, завод по итогам первого полугодия этого года занял 3-е место среди отечественных производителей лекарств с объемом производства 962 млн руб.
Аптекарь с пистолетом
Вчера и сегодня Владимира Брынцалова
Виктор Ильин
Нет нужды лишний раз представлять Владимира Брынцалова нашим читателям. Экс-кандидат в президенты России, эксцентричный миллионер, шокирующий окружающих вызывающей демонстрацией своего благосостояния, алкогольный магнат, украшающий бутылки с водкой собственным портретом, известный фармацевт… Впрочем, стоп! Последний стереотип нуждается, мягко говоря, в коррекции. Это только сам Владимир Алексеевич прилюдно называет себя <главным фармацевтом страны>. На самом деле заслуги Брынцалова на ниве фармацевтики, да и бизнеса в целом, довольно спорны
Как <разводят на деньги> пчел
Однако обо всем по порядку. Оборотистый пчеловод Брынцалов появился в столице в конце восьмидесятых годов. До того он сделал неплохую карьеру советского теневого <цеховика>. На пчел Брынцалов набрел, можно сказать, случайно. Еще будучи начальником строительного управления в родном Черкесске, Владимир Алексеевич выстроил собственный дом. О масштабах строительства и источниках его финансирования в данном случае история умалчивает (хотя теоретически понятно, с каких доходов строили себе дома строители в первой половине восьмидесятых), зато известны последствия: Брынцалова выгнали из партии и с работы.
Именно тогда он и устроился в пчелосовхоз – начальником подсобного хозяйства. Так бы ему и подсоблять в совхозе по сей день (назад в номенклатуру возврата не бывает), если бы не появление закона о кооперации. Уже в 1987 году, на заре кооперативного движения, Брынцалов регистрирует кооператив <Пчелка>. Сия контора с игривым названием на бумаге специализируется на выпуске меда и лекарств из пчелиного молочка, на практике – торговлей всем подряд. Тем, кто помнит те времена, ничего объяснять не надо: характеристика <кооперативный> по отношению к качеству товара была символом дряни и подделки (позже эпитет <кооперативный> был заменен народом на <китайский>). Зато кооперативные доходы были эпитетом суперзаработков! Уже к началу девяностых Брынцалов в состоянии уплатить 480 млн рублей <живыми> деньгами (между прочим, по тогдашнему курсу черного рынка это было никак не меньше 25 млн долларов) за 12% акций Московского химико-фармацевтического завода им. Карпова. Возможно, источники миллионов нужно искать не только в кооперативных заработках, но и в кавказских контрактах Брынцалова – фальшивые авизовки были в те времена распространенным механизмом зарабатывания первоначального капитала, вложенного впоследствии в приватизацию.
Как бы там ни было, но Брынцалов стал директором по экономике одного из лучших фармацевтических предприятий страны (контроль над финансами был его условием прихода на завод). Обеспечив первоначальные позиции, Владимир Алексеевич, следуя известной методике <номенклатурной приватизации>, докупил у рабочих недостающие до контрольного пакета акции и возглавил предприятие.
Так родилось знаменитое фармацевтическое акционерное общество (ФАО) <Ферейн>, штаб-квартира и производственные помещения которого как раз и разместились на площадях бывшего завода им. Карпова на Варшавском шоссе, вблизи станции метро <Нагатинская>. Символично, что прямо напротив ставшего в одночасье брынцаловским фармгиганта размещался печально известный <лохотрон> Сергея Мавроди – главный московский пункт сбора денег АО <МММ>. Дальнейшие события показали, что два комбинатора различались только методами изъятия денег у населения. В остальном их пути совпали: начиная с женитьбы на супермоделях и заканчивая избранием в Государственную Думу.
Главное – не победа, а участие
Кончина <Ферейна> в отличие от его рождения не была обставлена помпезными подробностями. Более того, эта фирма исчезла с горизонта незаметно. Однако причины этого исчезновения были для Брынцалова вескими: в декабре 1995 года Московская налоговая инспекция насчитала 64 млрд рублей недоплат в федеральный и городской бюджеты. Брынцалов не только не признал долга, но и печатно утверждал, что <переплатил авансом> в бюджет аж 197 млрд рублей! Причем делал он это с таким жаром, что управление налоговой инспекции по Москве было вынуждено выступить с официальным опровержением этих бредней.
Вообще подобные выкрутасы вполне в стиле Брынцалова. Пытаясь закрепиться на новом для себя рынке и в новом месте, он любит давать авансы, клясться в любви к властям и вообще стелет чрезвычайно мягко. Скажем, в феврале 1998 года аффилированный с брынцаловскими предприятиями московский <Мединвестбанк> купил 10% акций сочинского санатория <Кавказская Ривьера>. Купил дешево – за 150 тыс. рублей. Однако не надо держать сочинские власти за дураков: помимо номинальных 150 тысяч покупатель акций принимал на себя инвестиционные обязательства почти на 50 млн долларов. Он, в частности, обязался построить участок набережной в районе санатория, реконструировать городской парк отдыха, выстроить пятизвездочный отель, погасить задолженность санатория перед бюджетом. Ни один серьезный бизнесмен в здравом уме и твердой памяти никогда бы не принял на себя и половину этих обязательств ради владения даже не одной десятой, а всем санаторием! Но Брынцалов имел свои виды на курортную недвижимость и легко подписался под обязательствами. В дальнейшем он, вероятно, рассчитывал <познакомиться> с местной властью поближе и добиться нужных ему <корректировок> договора. Но – не сложилось. Излишне говорить, что ни одно из вышеперечисленных обязательств <Мединвестбанка> перед городом Сочи и санаторием <Кавказская Ривьера> выполнено не было.
Возвращаясь же к столичным делам, отметим, что только что избранный в 1995 году депутатом Госдумы Владимир Брынцалов не удержался и продемонстрировал московским налоговикам свой фирменный стиль: в ходе обыска в офисе пугал инспекторов пистолетом и многочисленной охраной. По свидетельству очевидцев, свою слабость к охране Брынцалов не считал нужным скрывать даже на заседаниях тендерной комиссии, проходивших в помещении департамента московского правительства. Накачанные ребята сопровождали миллионера и тут.
Новое непонимание с налоговыми органами столицы возникло у Брынцалова в 1997 году, когда долги <Ферейна> перед московскими отделениями Пенсионного фонда и Фонда обязательного медстрахования составили около 3 млн долларов. Тогда скандальный миллионер вновь вспомнил о своей малой родине – Карачаево-Черкессии и потихоньку перенес юридический адрес своей конторы в аул Новый Карачай, КЧР. Странно, что, по данным Московской регистрационной палаты, <Ферейн> позже был ликвидирован. Между тем законодательство запрещает ликвидировать предприятия, за которыми числятся долги, до уплаты последних. На свет появились индивидуальное частное предприятие <Фирма <Брынцалов> и ЗАО <Брынцалов-А> (зарегистрировано в российской <офшорной> зоне в Горно-Алтайске).
На фоне цепи неприятностей, преследовавших Брынцалова в Белокаменной, интересна эволюция его отношения к московскому мэру Юрию Лужкову. В 1998 году, когда политическая конъюнктура складывалась для Лужкова благоприятно, а отношения мэра после ряда скандалов с Брынцаловым (к несчастью, для последнего) оставляли желать лучшего, Брынцалов со страниц газеты с миллионным тиражом изрек: <Есть только один человек, который скажет: Брынцалов должен 500 миллиардов – и я тут же отдам. Это Юрий Михайлович Лужков. Потому что он – великий человек и будущий президент России>. В декабре 1999 года тон его заявлений сильно изменился. Когда столичные налоговики в очередной раз поймали брынцаловскую контору на нелегальной торговле – на этот раз медицинским спиртом, Брынцалов (как водится, с охраной) не замедлил появиться на месте событий и заявить: <Я вашего Лужкова уволю. Я положу конец его беспределу>.
Кстати, теперь внешняя стена брынцаловского предприятия украшена изображением медведя. Намек на любовь к <Единству>, вероятно, понятен; главное, чтобы Шойгу с Карелиным не забывали предыдущих политических метаморфоз Владимира Алексеевича.
Судьба кидает человека, а человек <кидает>
В прошлом году брынцаловская фирма попала еще в один шумный скандал, на этот раз – межгосударственного размаха. Дело в том, что в 1996 году <Ферейн> (тогда он назывался именно так) начал производство инсулина по лицензии датской компании <Ново-Нордиск> (впрочем, термин <начал производство> неверен: на предприятиях Брынцалова на флаконы с инсулином вначале лишь наклеивались этикетки с датской торговой маркой, затем перешли к розливу инсулина из датской же субстанции). После августовского кризиса Брынцалов, сославшись на невозврат средств за поставленные Минздраву лекарства, платить датчанам привычно отказался. Соглашение о производстве было расторгнуто, а долг Брынцалова составил 6,5 млн долларов. Пока представители <Ново-Нордиска> бегали по российским, а затем и международным судам, пытаясь понять, какая же из многочисленных контор миллионера должна выступить ответчиком, Брынцалов заявил, что он готов <в любой момент> начать производство российского инсулина по полученной от датчан технологии, и даже ухитрился получить временное разрешение Минздрава на разовый выпуск партий инсулина. Вероятно, при этом Брынцалов использовал в качестве сырья полученную от датчан субстанцию, которая вовсе и не предназначалась для производства лекарства, а, по словам московского представительства <Ново-Нордиска>, ввозилась в 1997 году для тестирования производственной линии.
По своему обыкновению перекладывать все с больной головы на здоровую Владимир Алексеевич предпочел не отвечать на сообщения в прессе относительно сомнительности происхождения своего <Бр-инсулина>, ограничиваясь фразами типа <Инсулин есть инсулин, чего его испытывать>. Зато в печати поднялся дикий шум по поводу <инсулиновой мафии>, которая не допускает отечественного производителя на коррумпированный медицинскими чиновниками рынок.
Вместо заключения
Теперь наш герой, так и не исцеливший россиян от многочисленных болячек, наживает деньги на водке, вероятно, подойдя к медицине с ее противоположного конца. Оно и понятно: в среде <водочных королей> Брынцалову, с его верными <качками> и любимым пистолетом, наверняка комфортнее, чем среди высоколобых фармацевтов.
