Вокруг НДС на лекарства было столько волнений, как если бы власти ожидали социального взрыва. Против НДС выступила Дума, проблему обсуждало правительство.

В ожидании НДС цены были подняты еще в декабре. В Москве, например, с октября по февраль среднестатистическая цена упаковки отечественного препарата выросла с 7,9 руб. до 10 руб., а импортного – с 49 руб. до 58,6 руб. (оценка DSM Group). Но премьер Михаил Касьянов заявил, что рост цен на лекарства вызван не столько появлением нового налога, сколько действиями самих торговцев, и не стал ничего менять.

Эксперты исследовательской компании RMBC Виктория Соколова и Лариса Абраменко считают, что дело не столько в НДС, сколько в увеличении транспортных, коммунальных и прочих тарифов, а также в инфляции. Цены будут расти и дальше, полагают они. Но зато торговые надбавки (сейчас средняя аптечная наценка в России составляет 26%) могут снизиться, что отчасти компенсирует рост цен и не позволит ему заметно превысить размер ставки НДС.

Значит, и в будущем на рынке не будет никаких принципиальных изменений, так что вряд ли у отечественного производителя появится шанс завоевать сердца и кошельки своих соотечественников. Взять самый лакомый кусок – столицу, самый крупный по объемам продаж регион. На московском аптечном рынке, по данным DSM Group, в 2001 году присутствовало около 650 фирм-производителей. 80% стоимостного объема продаж пришлось на 87 компаний, из которых лишь 23 – отечественные. В январе – феврале 2002-го этот расклад не изменился. Лидируют те же самые лекарства и те же самые производители, что и в прошлом году. <В Москве соотношение между объемами продаж отечественных и импортных препаратов из года в год с завидным упорством держится на одном и том же уровне, – говорит директор по развитию DSM Group Владимир Аверин. – В стоимостном выражении это 22 – 21% к 78 – 79%, а в натуральном – 62 – 63% отечественных лекарств к 38 – 37% импортных>.

Несмотря на высокую долю импорта, ассортимент у нас более скуден, чем в Европе. Местные производители по бедности почти не разрабатывают новых лекарств (современный препарат стоит в среднем $1 млрд), а западные фирмы импортируют свои последние достижения не очень охотно. Они об этом не говорят, но простой расчет показывает, что это так. Объем продаж лекарств в 140-миллионной России такой же, как и в Швеции, где живут 9 млн человек. Это значит, что каждый россиянин ежегодно тратит на лекарства в 15,5 раза меньше шведа, а именно $22,8, причем львиная доля этой суммы идет на импортный товар. Значит, новейшие разработки (они дороги, поскольку до истечения срока патентной защиты их может производить только фирма-разработчик) к нам почти не поступают. Население лечится по старинке, врачи этому способствуют – они и сами не знают, какие в мире (да и в России) появляются новые препараты.

<В ближайшие четыре-пять лет, – говорит генеральный директор компании RMBC Сирма Готовац, – фармацевтический рынок страны будет расти, но не очень быстро: среднегодовой темп не превысит 10%>. Если отечественная промышленность не будет двигаться вперед вместе с рынком, то ее доля съежится до неприличных размеров.

Если бы российская промышленность проигрывала импортерам в каких-то суперсложных сегментах, это можно было бы понять – ну нет у нас денег на разработку, и все тут. Но ведь уступает и в области производства обычных препаратов, которым по 20 – 30 лет (в феврале среднестатистическая упаковка российского препарата стоила 10 руб., импортного – 58 с лишним). <Как вы думаете, на чем делает свои самые большие деньги в России фирма такая-то? – спрашивает специалист. – На копеечном обезболивающем!> (А фирма такая-то – всемирно известный производитель новейших лекарств.) Так что отечественному производителю не удалось захватить даже этот сегмент.

Зато он смог проявить себя, копируя и подделывая торговые марки западных фирм (широко известна история компании Pliva, которая несколько лет борется с подделками антибиотика <Сумамед>). Да так успешно, что, зная об этом бедствии, многие западные фирмы не импортируют в Россию новейшие лекарства (см. интервью Роберта Розена).

До недавнего времени государство ровным счетом ничего не делало для того, чтобы защитить товарные марки известных производителей (а копируют-то в основном западный товар). Но вот на днях Александр Топорков, заместитель руководителя департамента Минздрава, сообщил, что за последние месяцы в России выявлено 227 незаконно действующих фармацевтических предприятий, 1,5 тыс. лиц привлечены к административной ответственности, приостановлено действие 31 лицензии на фармпроизводство, аннулировано 3 лицензии. Посмотрим, что будет дальше.

Но у западных поставщиков помимо защиты интеллектуальной собственности есть и другие проблемы. В России зарегистрировано около 50 тыс. лекарств, и врачи не всегда знают, как ими пользоваться. Соответственно они их не выписывают и не рассказывают о них пациентам. <Покупают только то, что рекламируют, – сказали нам в фармацевтическом отделе одной крупной медицинской компании. – Или то, что назначают врачи, с которыми работали представители фирм. Но не факт, что эти препараты будут не только у врачей, но и в аптечной сети. Аптеки их просто не закупают. Это дорогие лекарства, и гарантия, что на них будет спрос, небольшая: покупатели предпочитают дешевые аналоги. К тому же наши люди берут то, что лежит на прилавках из сезона в сезон, что они уже принимали. Поэтому новых препаратов на рынке очень мало>. То есть даже те, кто готов везти сюда новинки, знают, что неизбежны трудности с их сбытом, и зачастую отказываются от этой идеи.

Сами производители с этим не соглашаются. В компании <ОНИКС>, представляющий интересы фирмы Bayer AG, нам сказали, что Bayer продает в России все новейшие разработки. Так, <Варданафил> (лекарство для лечения эректальной дисфункции) летом этого года будет зарегистрирован в США, в конце года – в Германии, а в конце 2003-го появится и в России. <Мы стараемся представлять наш товар в России и в Европе одновременно. Есть какой-то разрыв, который уходит на процедуры регистрации>, – говорит медицинский директор представительства Schering Владимир Спесивцев.

А регистрация лекарства в России – дело непростое. Рассказывают про одну компанию, посвятившую ему пять лет, но такой срок скорее исключение из правила: обычно справляются за год-два. Или не справляются. Некоторые лекарства, заметил в частном разговоре сотрудник торговой фирмы, по определению не проходят здесь регистрацию. С ними, дескать, повторяется та же история, что и с куриными окорочками.

Зачем вообще западной компании регистрировать здесь новинки, если покупателей может набраться 10 человек на всю Москву? <Если этого не делать, покупателей вообще не будет>, – ответили в одном офисе.

Вся надежда на тех бесстрашных импортеров, кто не боится за свою интеллектуальную собственность. <Даже если сведения о том, как производить наше новейшее лекарство, перестанут быть тайной в России, все равно никто не сумеет его скопировать>, – сказали нам в офисе одной компании. Неужели привезут?

Импортозамещение по-русски

По оценке RMBC, российский фармацевтический рынок за 2001 год вырос приблизительно на 10% и составил около $3,2 млрд (в розничных ценах). Но доля российских производителей в общем объеме предложения уменьшилась с 43% в 2000 году до 34% в 2001 году, поскольку внутреннее производство в прошлом году осталось на уровне 2000-го ($0,9 млрд). Зато импорт, как и в 2000-м, продолжал расти гораздо быстрее, чем рынок в целом. В 2001 году он вырос до 66% и составил $1,8 млрд (без учета таможенных пошлин), что на 44% больше, чем в 2000 году. Эксперты ожидают, что российский рынок и дальше будет расти на 10% в год.

Как в Швеции

Роберт Розен, исполнительный директор Ассоциации международных фармацевтических производителей (AIPM)

<Ко>: Мне приходилось слышать, что в России невозможно купить новейшие лекарства зарубежных компаний, что их сюда просто не везут. Чем это вызвано – их дороговизной?

Роберт Розен:Да, конечно, они очень дороги, поэтому спрос на них в России невелик, а регистрировать их долго и недешево. К тому же фирма, производящая новый продукт, в условиях, когда нет достаточной защиты интеллектуальной собственности, два раза подумает, прежде чем везти сюда свой препарат. Она должна быть уверена, что вся информация о лекарстве, которую она даст в Минздрав, останется тайной.

<Ко>: То есть это не столько вопрос цены лекарства, сколько вопрос соблюдения законодательства?

Р.Р.: Есть разные аспекты этой проблемы. Когда фирма собирается проводить клинические исследования в России, она должна заплатить 20% ввозной пошлины на лекарства для этих исследований. Возьмем новые препараты против рака: клиническое исследование для одного больного может стоить $10 тыс. (пациент, конечно, не платит ничего), и фирма должна заплатить эти $10 тысяч, плюс 20%, плюс НДС. У вас хорошая инфраструктура для исследований, но серьезные бюрократические препятствия. И компании говорят: зачем проводить исследования у вас, когда можно это сделать в других странах?

<Ко>: В России практически нет западных производств или СП. Это тоже связано с защитой интеллектуальной собственности?

Р.Р.: Рынок еще маленький. Мировой рынок лекарств больше $390 млрд, а в России в прошлом году он составил около $2,5 млрд – $2,6 млрд (это оптовая цена), как в Швеции, в которой живут 9 млн человек. Если фирма построит у вас завод, то она будет выпускать 5 – 8 субстанций, несколько сотен килограммов в год. Не стоит этого делать.

<Ко>: Но в странах с относительно дешевой рабочей силой – в Китае, например, – открывают производства, продукция которых расходится затем по всему миру. Этот вариант возможен для России?

Р.Р.: Специфика фарминдустрии в том, что производство лишь небольшая часть всей системы, не самая интересная и не самая денежная. Исследования, маркетинг, образование медпредставителей – вот где деньги. Взять фабрику компании Searle в Подмосковье. Она обошлась, насколько я помню, примерно в $30 млн. Для сравнения: на одни только клинические исследования у фирм каждый год уходит $50 млн – $60 млн, а то и $200 млн. А рабочих мест на фабриках очень мало – все автоматизировано, всюду компьютеры.

<Ко>: Значит, нет смысла размещать серьезное фармацевтическое производство в стране с дешевой рабочей силой?

Р.Р.: Разве что упаковочные линии.

<Ко>: То есть наш рынок пока не очень интересен.

Р.Р.: Не очень.

<Ко>: А почему он так мал? Дело только в бедности населения или в чем-то еще?

Р.Р.: Нет сильной социальной системы, нет системы частного медицинского страхования. До 70% лекарств люди покупают без всяких льгот. Зато у вас очень много врачей и больниц, зарплата врача невелика, его время стоит недорого. Слегка заболевший человек остается дома или долго лежит в больнице – и это вместо хорошего, эффективного лекарства. У вас, если насморк, едут домой:

<Ко>: Чай, теплые носки:

Р.Р.: Это тоже неплохо, но есть более современные средства.

Лидеры фармацевтического рынка Москвы

Фирма-производитель	Положение на рынке в 2001 г.
доля рынка, %	рейтинг
Aventis	4,79	1
Janssen-Cilag	3,55	2
GlaxoSmithKline Pharmaceuticals	3,15	3
Novartis	2,99	4
Gedeon Richter	2,21	5
Sanofi-Synthelabo	2,17	6
Balkanpharma	2,04	7
Pfizer International Inc.	1,95	8
Servier Pharmaceuticals	1,94	9
Hoffmann L.R.	1,88	10
LABS UPSA	1,87	11
Berlin-Chemie (Menarini Pharma G.m.b.H)	1,77	12
KRKA	1,66	13
Акрихин	1,64	14

 

Данные DSM Group

Анастасия Нарышкина
Журнал \”Компания\”
No 14 (210) (от 15.04.2002)